Лжец
Лэннинг нахмурился:
— Откуда роботу знать...
Он вдруг осекся.
— Теперь и до вас дошло? Этот робот читает мысли. Вы думаете, он не знает, как можно задеть человека? Думаете, если задать ему вопрос, он не ответит именно то, что вы хотите услышать в ответ? Разве любой другой ответ не будет нам неприятен, и разве Эрби этого не знает?
— Боже мой, — пробормотал Богерт.
Кэлвин с усмешкой взглянула на него.
— Я полагаю, что вы спросили его, ушел ли Лэннинг в отставку? Вы хотели услышать «да», и Эрби ответил именно так.
— И, вероятно, поэтому, — сказал Лэннинг голосом, лишенным всякого выражения, — он ничего не ответил нам только что. Он не мог дать ответа, который не задел бы одного из нас.
Наступила короткая пауза. Мужчины задумчиво смотрели на робота, забившегося в свое кресло у шкафа с книгами и опустившего голову на руки.
Сьюзен Кэлвин упорно глядела в пол.
— Он все это знал. Этот... этот дьявол знает все — и даже то, что случилось с ним при сборке.
Лэннинг взглянул на нее.
— Здесь вы ошибаетесь, доктор Кэлвин. Он не знает, что случилось. Я спрашивал.
— Ну и что? — вскричала Кэлвин. — Вы просто не хотели, чтобы он подсказал вам решение. Если бы машина сделала то, что вы сделать не смогли, это уронило бы вас в собственных глазах. А вы спрашивали его? — бросила она Богерту.
— Некоторым образом... — Богерт кашлянул и покраснел. — Он сказал, что не силен в математике.
Лэннинг негромко засмеялся, а Кэлвин язвительно усмехнулась. Она сказала:
— Я спрошу его! Меня его ответ не заденет.
Громким, повелительным голосом она произнесла:
— Иди сюда!
Эрби встал и нерешительно приблизился.
— Я полагаю, ты знаешь, в какой именно момент сборки появился посторонний фактор или был пропущен один из необходимых?
— Да, — еле слышно произнес Эрби.
— Постойте, — сердито вмешался Богерт. — Это не обязательно правда. Вы просто хотите это услышать, и все.
— Не будьте ослом, — ответила Кэлвин. — Он знает математику, во всяком случае, не хуже, чем мы вместе с Лэннингом, раз уж он может читать мысли. Не мешайте.
Математик умолк, и Кэлвин продолжала:
— Ну, Эрби, давай! Мы ждем! Господа, вы готовы?
Но Эрби хранил молчание. В голосе психолога прозвучало торжество.
— Почему ты не отвечаешь, Эрби?
Робот неожиданно выпалил:
— Я не могу. Вы знаете, что я не могу! Доктор Богерт и доктор Лэннинг не хотят!
— Они хотят узнать решение.
— Но не от меня.
Лэннинг медленно и отчетливо произнес:
— Не глупи, Эрби. Мы хотим, чтобы ты сказал.
Богерт коротко кивнул.
В голосе Эрби послышалось отчаяние:
— Зачем так говорить? Неужели вы не понимаете, что я вижу глубже, чем поверхность вашего мозга? Там, в глубине, вы не хотите. Я — машина, которой придают подобие жизни только позитронные взаимодействия в моем мозгу, изготовленном человеком. Вы не можете оказаться слабее меня и не почувствовать унижения. Это лежит глубоко в вашем мозгу и не может быть стерто. Я не могу подсказать вам решение.
— Мы уйдем, — сказал Лэннинг. — Скажи, Кэлвин.
— Все равно, — вскричал Эрби, — вы ведь будете знать, что ответ исходил от меня.
— Но ты понимаешь, Эрби, — вмешалась Кэлвин, — что, несмотря на это, доктор Лэннинг и доктор Богерт хотят решить проблему?
— Но сами! — настаивал Эрби.
— Но они хотят этого, и то, что ты знаешь решение и не говоришь его, тоже их задевает. Ты это понимаешь?
— Да! Да!
— А если ты скажешь, им тоже будет неприятно.
— Да! Да!