Пауэлл устало произнес:
— Брось, Майк. Твои шуточки вообще не поражают свежестью, а здешний спертый воздух им и вовсе не идет на пользу.
— Нет, послушай! — Донован еще раз тщетно провел рукой по волосам. — Меня не так уж беспокоит наш чугунный гений и его жестяной кораблик. Но у меня же пропадает отпуск! А скучища-то какая! Мы ничего не видим, кроме бород и цифр. И почему нам поручают такие дела?
— Потому что если они нас лишатся, — мягко ответил Пауэлл, — то потеря будет невелика. Ладно, успокойся! Сюда идет Лэннинг.
Действительно, к ним шел Лэннинг. Его седые брови были по-прежнему пышными, а сам он, несмотря на годы, держался все так же прямо и был полон сил. Вместе с испытателями он, ничего не говоря, поднялся по откосу на площадку, где безмолвные роботы без всякого участия человека строили корабль. Нет, неверно. Построили корабль!
Лэннинг сказал:
— Роботы стоят. Сегодня ни один не пошевелился.
— Значит, он готов? Окончательно? — спросил Пауэлл.
— Откуда я знаю? — сварливо ответил Лэннинг, его брови так сдвинулись, что совсем закрыли глаза. — Кажется, готов. Никаких лишних деталей вокруг не валяется, а внутри все отполировано до блеска.
— Вы были внутри?
— Только заглянул. Я не космонавт. Кто-нибудь из вас разбирается в теории двигателей?
Донован взглянул на Пауэлла, тот — на Донована. Потом Донован ответил:
— У меня есть диплом, сэр, но когда я его получал, еще и помину не было о гипердвигателях или о навигации с искривлением пространства. Обычные детские игрушки в трех измерениях.
Альфред Лэннинг поглядел на него, недовольно фыркнул и ледяным тоном произнес:
— Что ж, у нас есть специалисты по двигателям.
Он повернулся, чтобы уйти, но Пауэлл схватил его за локоть.
— Простите сэр, вход на корабль все еще воспрещен?
Старик постоял в нерешительности, потирая переносицу.
— Пожалуй, нет. Во всяком случае, не для вас двоих.
Донован проводил его взглядом и пробормотал короткую, но выразительную фразу. Потом он повернулся к Пауэллу:
— Хотел бы я сказать ему, кто он такой, Грег.
— Пошли, Майк.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: внутри корабль готов — насколько это вообще возможно. Человек никогда не смог бы так любовно отполировать все его поверхности, как это сделали роботы.
Углов в корабле не было: стены, полы и потолки плавно переходили друг в друга, и в холодном, металлическом сиянии скрытых ламп человек видел вокруг себя шесть холодных отражений своей собственной растерянной персоны. В главный коридор — узкий, гулкий проход — выходили совершенно одинаковые каюты.
Пауэлл сказал:
— Наверное, мебель встроена в стены. А может, нам вообще не положено ни сидеть, ни спать.
Однообразие было нарушено только в последнем помещении, ближайшем к носу корабля. Здесь металл впервые прорезало изогнутое окно из неотражающего стекла, а под ним располагался единственный большой циферблат с единственной неподвижной стрелкой, стоявшей точно на нуле.
— Гляди! — сказал Донован, показывая на единственное слово, видневшееся над мелкими делениями шкалы.
Оно гласило: «Парсеки», а у правого конца шкалы, изогнувшейся дугой, стояла цифра «1 000 000».
В комнате было два кресла: тяжелые, с широко расставленными ручками, без обивки. Пауэлл осторожно присел и обнаружил, что кресло соответствует форме тела и очень удобно.
— Ну, что скажешь? — спросил Пауэлл.
— Держу пари, что у этого Мозга воспаление мозга. Пошли отсюда.
— Неужели ты не хочешь его осмотреть?
— Уже осмотрел. Пришел, увидел и ушел.
Рыжие волосы на голове Донована ощетинились.
— Грег, пойдем отсюда. Я подал в отставку пять секунд назад, а посторонним сюда вход воспрещен.
Пауэлл самодовольно улыбнулся и погладил усы.
— Ладно, Майк, закрой кран и не выпускай себе в кровь столько адреналина. Мне тоже вначале стало не по себе, но теперь все в порядке.
— Все в порядке, да? Это как же все в порядке? Взял еще один страховой полис?
— Майк, этот корабль не полетит.
— Откуда ты знаешь?
— Мы с тобой обошли весь корабль, верно?
— Да, как будто.
— Поверь мне, весь. А ты видел здесь что-нибудь похожее на рубку управления, если не считать этого единственного иллюминатора и этой единственной шкалы в парсеках? Ты видел какие-нибудь ручки?
— Нет.
— А двигатель ты видел?
— И верно — не видел!
— То-то. Пойдем, Майк, доложим Лэннингу.