Профессор Ямамото отключает мозговой анализатор и говорит, кивая мне с телеэкрана:
— Ну вот и все. Программа стимуляции закончена.
Я поблагодарил и с каким-то беспокойным чувством выключил телевизор. На гаснущем экране я еще успел заметить, что Ёрики и его товарищи смущенно глядят на меня. Вероятно, я поступил слишком грубо и невежливо по отношению к профессору. Ведь все они там, в госпитале, с таким интересом и нетерпением ждали, что расскажет через машину покойный заведующий финансовым отделом по имени Сусуму Тода. Все так хотели узнать, как отреагировала на этот эксперимент машина. Но у меня были свои соображения. До тех пор пока вопрос не будет улажен полностью и окончательно, результаты сегодняшней работы опубликовывать нельзя. Надо стараться всеми силами не раздражать трусливую комиссию сенсационными слухами. Если, например, это убийство хоть в малейшей степени обернется против нас, комиссия немедленно отречется от нас. И для меня сейчас раскрытие этого странного преступления гораздо важнее испытания предикторских способностей машин.
(А Ёрики можно все рассказать, когда он вернется.)
В тот момент, когда я собирался включить выводную систему, зажужжал телефон. Я взял трубку и сейчас же услышал далекий хрипловатый голос:
— Алло, это господин Кацуми?
Голос показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, кто это. В трубке слышался уличный шум: видимо, говорили из автомата.
— Предупреждаю, — продолжал голос, — лучше вам не залезать слишком глубоко в наши дела.
— Ваши дела... Какие дела?
— Этого вам знать не нужно. Между прочим, полиция заинтересовалась теми двумя, которые ходили за убитым.
— Кто ты?
— Ваш друг.
Отбой. Я закурил сигарету и, немного успокоившись, вернулся к выводной системе. Щелкаю переключателями, читаю ленту записи. Вызываю одну за другой все секции с информацией, полученной из госпиталя, объединяю их и перевожу на положение «общая реакция». Теперь психика убитого полностью восстановлена и способна реагировать на внешние воздействия. Не сама психика, правда, а ее электронное отображение. Должна существовать какая-то разница между психикой живого человека и ее отображением, это несомненно, и было бы очень интересно исследовать эту разницу, но сейчас меня интересует совсем другое.
Стараясь подавить волнение, я обращаюсь к машине:
— Можешь отвечать на вопросы?
Короткая пауза. Затем слышится слабый, но отчетливый ответ:
— Кажется, да. Если вопросы будут конкретными.
Голос совсем живой, и я немного теряюсь. Словно в машине спрятан настоящий человек. Но это всего лишь электронная схема. У нее не должно быть ни сознания, ни воли.
— Тебе, конечно, известно, что ты умер?
— Умер? — испуганным, задыхающимся голосом шепчет формула внутри машины. — Я умер?..
Нет, это ужасно. Я в страхе бормочу:
— Ну да... Конечно...
— Вот, значит, как... Меня все-таки убили... Вот оно как...
— И ты, конечно, знаешь кто тебя убил?
Голос вдруг становится жестким и гневным:
— Да вы-то кто такой? Почему вы задаете мне вопросы?
— Я?..
— И где я нахожусь? Что происходит? Я умер, но ведь я разговариваю, думаю... — Голос торжествующе кричит: — А-а, понял! Вы врете. Вы все врете, хотите заманить меня в ловушку...
— Нет-нет. Ты ведь не настоящий человек. Ты всего лишь уравнение, формула человека, по имени Сусуму Тода, введенная в машину-предсказатель.
— Мне не до смеха. Бросьте ваши нелепые шутки. Ну что за мерзавцы... Я совсем не чувствую своего тела... Скажите лучше, где Тикако? И включите свет, прошу вас.
— Ты умер, понимаешь?
— Хватит! Больше ты меня не запугаешь! Довольно я дрожал перед тобой!
Я вытираю пот, заливающий глаза. Кажется, надо покончить все одним махом.
— Кто тебя убил?
В машине слышится издевательский смех.
— Лучше скажи мне, кто ты такой. Если я убит, то выходит, что ты и есть убийца. Ну ладно, довольно. Зажги свет и позови Тикако. Слышишь? Будем говорить начистоту.
Кажется, он действительно считает, что я преступник.