Какая-то детская жалкая улыбка появилась на ее лице.
— Я... бессмертна?
— Не знаю. Во всяком случае, ты не так смертна, как я.
— Как страшно, — прошептала Хэри.
— Может, не так страшно, как тебе кажется.
— Но ты мне не очень-то завидуешь.
— Хэри, это, скорее, вопрос твоего... предназначения, так бы я назвал это. Знаешь, здесь, на Станции, твое предназначение в конечном счете так же неясно, как мое, как каждого из нас. Те будут продолжать эксперимент Гибаряна, и может случиться все...
— Или ничего.
— Или ничего, и поверь, я предпочел бы, чтобы ничего не произошло, даже не потому, что боюсь (хотя и страх, пожалуй, играет какую-то роль), а потому, что это ни к чему не приведет. Вот единственное, в чем я уверен.
— Ни к чему не приведет? Почему? Из-за... Океана?
Хэри вздрогнула от отвращения.
— Да. Из-за контакта. Думаю, что, в сущности, все просто. Контакт означает обмен каким-то опытом, понятиями, результатами, какими-то положениями, а если нет ничего для обмена? Если слон — не огромная бактерия, то и Океан не может быть огромным мозгом. С обеих сторон могут, конечно, происходить определенные действия. В результате одного из них я сейчас вижу тебя и пытаюсь объяснить тебе, что ты мне дороже, чем двенадцать лет жизни, посвященных планете Солярис, я хочу быть с тобой и дальше. Может, твое появление должно было стать наказанием, может, благодеянием, а может, только микроскопическим исследованием. Доказательством дружбы, коварным ударом, издевательством? Может, всем одновременно или, что наиболее правдоподобно, — чем-то совсем иным. Но в конце концов, нас же не касаются замыслы наших родителей, совсем не похожих друг на друга. Можешь сказать, что от их замыслов зависит наше будущее, и я соглашусь с тобой. Но я не в силах предвидеть будущее. Так же, как и ты. Я не могу даже уверять, что буду всегда любить тебя. Если уже столько случилось, то может произойти все. Может, завтра я превращусь в зеленую медузу? Тут мы бессильны. Но пока можем, мы будем вместе. А это не так уж мало.
— Послушай, — сказала Хэри. — Я хочу спросить. Я... я... очень похожа на нее?
— Была очень похожа, — ответил я, — а теперь не знаю.
— Что?
Хэри встала. Она глядела на меня, широко открыв глаза.
— Ты ее уже заслонила.
— И ты убежден, что ты не ее, а меня? Меня?..
— Да. Именно тебя. Не знаю, боюсь, что, если бы ты действительно была ею, я не смог бы тебя любить.
— Почему?
— Потому что поступил ужасно...
— По отношению к ней?..
— Да. Когда мы были...
— Не надо...
— Почему?
— Я хочу, чтобы ты знал, что я — не она.