Удачный результат
Все дни трех последующих недель были похожи друг на друга — заслонки иллюминаторов опускались и поднимались, ночью один кошмар сменялся другим; утром мы вставали, и начиналась игра. Была ли это игра? Я притворялся спокойным, Хэри тоже; молчаливый уговор, заведомый, взаимный обман стали нашим последним прибежищем. Мы много говорили о том, как будем жить на Земле: поселимся где-нибудь около большого города и больше никогда не расстанемся с голубым небом и зелеными деревьями; вместе придумывали обстановку нашего будущего дома, обсуждали наш сад и даже спорили о деталях... — о живой изгороди, о скамейках... Верил ли я хоть секунду? Нет. Я знал, что это невозможно. Если даже Хэри покинет Станцию живой, то все равно не спустится на Землю: туда может прилететь только человек, а человек — это его документы. При первой же проверке закончилось бы наше путешествие. Они попытаются установить ее личность, разлучат нас, а это сразу же выдаст Хэри. Станция — единственное место, где мы можем жить вместе. Догадывалась ли Хэри? Несомненно. Сказал ли ей кто-нибудь? В свете того, что произошло, пожалуй, да.
Однажды ночью сквозь сон я услышал, что Хэри тихо встает. Я хотел обнять ее. Только молча, лишь в темноте, мы могли еще чувствовать себя свободными; в отчаянии, которое окружало нас со всех сторон, это забытье было кратковременной отсрочкой пытки. Хэри, по-моему, не заметила, что я очнулся. Не успел я протянуть руку, как она уже встала с постели. В полусне я услышал шлепанье босых ног. Мне почему-то стало страшно.
— Хэри, — шепнул я. Крикнуть я не решился.
Я сел на койке. Дверь в коридор была приоткрыта. Тоненькая полоска света наискосок пересекала комнату. Послышались приглушенные голоса. Она с кем-то разговаривает?
С кем?
Я вскочил с постели, но вдруг снова испугался, ноги подкосились, я прислушался — все тихо. Медленно улегся я в постель. Голова раскалывалась. Я начал считать; дошел до тысячи; дверь бесшумно открылась; Хэри проскользнула в комнату и застыла, прислушиваясь к моему дыханию. Я старался дышать ровно.
— Крис?.. — шепотом позвала Хэри.
Я не откликнулся. Она быстро легла. Я чувствовал, что она боится шевельнуться, и лежал рядом без сил. Не знаю, сколько это длилось. Я попытался придумать какой-нибудь вопрос, но, чем больше проходило времени, тем яснее я сознавал, что не заговорю первым. Примерно через час я заснул. Утро прошло как всегда. Я подозрительно рассматривал Хэри, когда она не могла этого заметить. После обеда мы сидели рядом напротив обзорного иллюминатора, за которым плыли низкие рыжие тучи. Станция скользила в них, как корабль. Хэри читала книгу, а я уставился в Океан. Теперь нередко это бывало моим единственным развлечением и отдыхом. Я обнаружил, что, если определенным образом наклонить голову, можно разглядеть в стекле наши отражения, прозрачные, но четкие. Я убрал руку с подлокотника. Хэри — я видел в стекле, — убедившись, что я засмотрелся в Океан, быстро наклонилась над подлокотником и прикоснулась губами к тому месту, где только что лежала моя рука.
Я по-прежнему сидел неестественно прямо, Хэри склонилась над книгой.
— Хэри, — сказал я, — куда ты выходила сегодня ночью?
— Ночью?
— Да.
— Что ты... тебе это приснилось, Крис. Я никуда не выходила.
— Не выходила?
— Нет. Тебе приснилось.
— Наверное, — ответил я. — Да, наверное, мне все приснилось...
Вечером, когда мы ложились спать, я снова начал говорить о нашем путешествии, о возвращении на Землю.
— Ах, я не хочу об этом слышать, — проговорила Хэри. — Не надо, Крис. Ведь ты знаешь...
— Что?
— Да так, ничего.
Когда мы уже лежали, Хэри сказала, что ей хочется пить.
— Там на столе стоит стакан сока, принеси мне его, пожалуйста.
Она отпила половину и протянула мне стакан. Мне пить не хотелось.
— За мое здоровье, — улыбнулась Хэри.
Я выпил сок, он показался мне немного солоноватым, но я не придал этому значения.
— О чем же нам говорить, если ты не хочешь говорить о Земле? — спросил я, когда Хэри погасила свет.
— Ты женился бы, если бы меня не было?
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
— Почему?
— Не знаю. Десять лет я прожил один и не женился. Не надо об этом, дорогая...
В голове шумело, словно я выпил бутылку вина.
— Нет, давай поговорим, давай. А если бы я тебя попросила?
— Чтобы я женился? Глупости, Хэри. Мне никто не нужен, мне нужна только ты.